ОБИТАТЕЛИ ВОДНОГО ПРОСТРАНСТВА: ИКОНОГРАФИЯ РЫБ И МОРСКИХ ЖИВОТНЫХ

Буцких Н.В.

основатель Центра ЗЕЛО, библиотекарь Отдела рукописей РНБ

Пространство моря в древнерусской художественной традиции разработано гораздо меньше, нежели пространство земли или воздуха. Большинство существ, населяющих морские глубины, художник не видел, а их весьма условные описания, как правило, не позволяли придавать изображению легко опознаваемые атрибуты того или иного животного. Осложняется разбор иконографии и разнообразными источниками изображений: воплощение одних и тех же сюжетов может восходить к образцам византийского искусства, западноевропейской гравюре или являться индивидуальным представлением художника о морском существе. Между тем, мы можем выделить несколько устойчивых типов изображений животных в древнерусской миниатюре.

Древнейшие изображения обитателей водного пространства появляются еще в инициалах рукописей XI-XIII вв. Тело таких рыб покрыто условной чешуей, от него отделены голова, плавники и хвост, часто орнаментированный. Киноварные изображения рыбы в качестве инициала «О» имеются уже в Синайско-Бычковской Псалтири XI в. [1] , Словах Григория Богослова XI в. [2] , Златоструе XII в. [3] , и других рукописях этого времени. В указанной рукописи Слов Григория Богослова имеется еще одно интересное изображение: на нижнем поле л. 166 помещена рыба, пойманная на «крючок», образованный длинным хвостом буквы «з».

Уже в конце XIV века формируется новый тип изображения рыб: с клювообразной мордой на «мохнатом» теле. Такая иконография, вероятно, сложилась под влиянием сходства царства рыб и птиц: согласно Книге Бытия, они были созданы в один день творения, а потому должны иметь сходные особенности. Одно из древнейших изображений мохнатых рыб – это инициал Евангелии Феодора Кошки кон. XIV в. [4] Активно распространится такой тип на миниатюрах XVI-XVII веков. Клювообразные существа изображают зодиакальное созвездие Рыб в ряде рукописей Христианской топографии [5] , маркируют водное пространство в сценах Сотворения мира или конца света [6] . Клювообразными по аналогии могут изображаться и другие морские существа, о которых мы скажем несколько позже.

С XV века встречается еще один вариант изображения рыб – это вытянутые существа, не имеющие четко выделенных конечностей, с условным хвостом и огромной пастью. Этот тип характерен для морских чудовищ – китов. В Физиологе XV века из собрания Кирилло-Белозерского монастыря помещены два почти идентичных изображения таких морских животных [7] . Они иллюстрируют рассказы о рыбе-пиле и аспидохелоне – огромном ките, которого корабельщики по ошибке принимают за остров. Оба существа в представлении миниатюриста – монстры, обитающие в морской пучине. Подобным образом часто изображается кит, поглотивший пророка Иону в рукописях лицевых Псалтирей [8] и Христианских топографий [9] . В одной из рукописей Псалтири XVI века [10] подобное существо изображено дважды – один раз в упомянутой истории пророка Ионы, а второй – на миниатюре исхода евреев из Египта. Художник неверно проинтерпретировал исходную иконографическую модель с изображением аллегории Моря, вследствие чего мы видим кита, нападающего на египетского фараона.

Под влиянием западноевропейской живописи с XVI века появляется новый вариант изображения китов – в виде огромной округлой головы с раскрытой пастью, выглядывающей из воды. Эта страшная пасть иконографически может быть тождественна раскрытой пасти ада. Так, условная распахнутая пасть синего цвета изображена на клейме иконы Николая Чудотворца кон. XVI века из г. Боровичи [11] . Изображения таких морских существ также встречаются на иллюстрациях истории Ионы, а поскольку кит, поглотивший пророка, являлся одним из первых прообразов преисподней, в которую сошел Христос после распятия, на некоторых миниатюрах эта распахнутая пасть кита для усиления метафоры могла окрашиваться в красный цвет [12] .

Благодаря западноевропейским образцам, в древнерусской миниатюре XVII века можно видеть и более привычный нам вариант изображения китов, являющийся уже попыткой передать реальный облик животного: это существо, легко опознаваемое по характерной детали, на его голове расположено дышло, испускающее фонтан воды. Однако, из-за условностей рисунка, фонтан на древнерусских изображениях скорее напоминает причудливую прическу на голове кита. Можно привести несколько подобных примеров: это изображение сотворения рыб в Хронографе XVII века [13], история пророка Ионы в Христианской топографии того же времени [14] и сцена сотворения мира, стоящего на трех китах в старообрядческом Сборнике XVIII века [15] .

Однако все же самым распространенным типом изображения морских чудовищ будет морской дракон: существо, имеющее хищную морду с вытянутой пастью и небольшими поднятыми вверх ушами, двумя передними лапами, часто оканчивающимися загнутыми когтями, и длинным скрученным рыбьим хвостом – этот образ восходит еще к древнегреческим изображениям наяд, восседающих на аналогичных существах. Образ морских духов был переосмыслен в христианскую эпоху, и драконы становятся спутниками Моря – антропоморфной женской фигуры, маркирующей водное пространство. Море, восседающее на существе с хищной мордой, лапами и скрученным хвостом, изображено уже на миниатюрах Киевской псалтири XIV века [16] и повторяющих ее иллюстративную программу Угличской псалтири XV века [17] . Это сцены, иллюстрирующие упоминание моря в тексте псалмов, а также чудо Христа на Генисаретском озере. Тот же образ Моря, восседающего на драконе, встречается на иконах Крещения Господня, как иллюстрация пророческих слов Псалтири («Море увидело и побежало»), иллюстрациях Апокалипсиса в сцене восстания утопленников («Море отдает своих мертвецов»). Образ морского дракона сохраняется на протяжении всего времени существования древнерусской миниатюры. Выполненный уже в совершенно иной художественной манере, но сохранивший все особенности своего облика, дракон изображен, к примеру, на миниатюре Александрии XVII века [18] – распространенной повести о походах Александра Македонского, иллюстрируя страшных водных обитателей, встречавшихся на пути знаменитого военачальника.

Близок к образу дракона иппокамп – существо, передняя половина которого лошадиная, а задняя рыбья, что выражается в уже описанном скрученном хвосте. Образ иппокампов иллюстрируют интересную особенность восприятия в Средневековье водного пространства, как дополняющего земное. Поэтому все животные, обитающие на суше, должны иметь двойников в море [19] , где также встречаются и морской лев, и обезьяна, и еж. Некоторые существа, имеющие «водную» составляющую, могли изображаться, подобно земным животным, некоторые – иметь гибридный облик. Так, крокодил, существо земноводное, изображался как сухопутное животное с четырьмя лапами [20] , а мог приобретать элементы образа рыбы. В Александрии нам встречается такое его описание: «Александр же узрев зверя коркодима, зверь же бо таков: до пояса же рыба, а вниз пояса зверь… нози же четыре и хвост великий». На миниатюре, иллюстрирующей это описание в рукописи XVII века [21] изображен зверь, имеющий рыбью морду, нижняя же его половина в точности соответствует изображению льва – наиболее распространенного зверя в древнерусском изобразительном искусстве. Водный конь – бегемот – известный на Руси по описанию Космы Индикоплова, как правило, изображался как четырехлапый зверь [22] . Однако в некоторых рукописях Христианской топографии бегемот изображается как иппокамп – с передними копытами или когтистыми лапами хищника [23] . Как иппокамп под влиянием западноевропейской иконографии иногда изображается и зодиакальный Козерог [24] .

Однако древнерусский иллюстратор не всегда использует уже готовые модели для изображений морских существ, в ряде памятников нам встречаются примеры уникальной иконографии. В лицевой рукописи «Физиолога» Дамаскина Студита [25] встречаются изображения сипии-каракатицы, многоножицы, морского скворца. Разнообразные морские существа попадают в сцены Сотворения мира – это морж в рукописи Синодика XVIII в. [26] и рыба-меч в Хронографе XVII в. [27] , Апокалипсиса – морж, рыба-меч и морская черепаха [28] . В Следованной Псалтири XV в. [29] изображены осьминог и фантастический морской заяц, уникальное изображение морского конька на инициале рукописи Стихираря кон. XV - нач. XVI вв. [30] Но все же это единичные примеры изображений морских существ, не имевшие широкого распространения в древнерусской художественной традиции.

Из хорошо знакомых художникам существ широкое распространение в древнерусской миниатюре получил рак, часто наряду с рыбами маркирующий водное пространство. Натуралистичные раки встречаются на миниатюрах лицевых Псалтирей, Синодиков, Апокалипсисов (в сцене гибели морских существ). Изображения раков встречаются в нескольких сюжетах Александрии. Один из иллюстрируемых сюжетов рассказывает о попытке Александра достичь морских глубин, где его чуть не погубил гигантский рак [31] , второй рассказывает о нападении на войско Александра гигантских раков, выползающих из озера. На миниатюре Александрии XVII века [32] изображено войско Александра Македонского, которое убивает огромных раков, каждый из которых мог утащить в воду целого коня. Их изображения напоминают рыб: мохнатые существа с пастью-клювом. Мохнатые четырехпалые раки с мордой-клювом иногда встречаются на изображениях ряда зодиакальных кругов [33] . Раки на миниатюрах лицевых Александрий и зодиакальных кругов не похожи на привычных древнерусскому читателю существ, поскольку они в представлении книжника – другие существа, обитающие в ином пространстве: пространстве неба или пространстве далеких полумифических стран.

Весьма любопытны изображения обитателей Индийского моря в рукописях Христианской топографии. Косма Индикоплов так описывает морскую фауну, которую ему удалось увидеть и даже употребить в пищу: «Фоку глаголемую, и делфина, и хелона, яже и емы от моря, аще ключится уловитисице. От делфина и хелона закалающе ямы, фоку же не закалающе, нъ убивающе, якоже и в рыбах великых. И убо мяса хелонова якоже овня суть и синя, делфиново же мясо яко свино, еще же и смердяще. Фоково же якоже свино мясо, нъ бело и не смръдяще». На большинстве миниатюр мы видим наиболее распространенные типы морских существ: посреди желтых индийских островов расположились иппокамп, вытянутое существо без выделенных конечностей и мохнатые рыбы. На древнерусских изображениях подписи к животным отсутствуют, однако мы можем отождествить существ по византийским протографам. Иппокамп – это фока, то есть тюлень, вытянутое существо – дельфин, а две рыбы – хелона, морская черепаха. Изображения черепахи и тюленя весьма условны, хотя в древнерусской миниатюре встречаются и более реалистичные их образы, о чем мы писали выше.

Особого рассмотрения требует образ дельфина. Это существо, называемое еще морской свиньей (отметим, что Косма Индикоплов сравнивает мясо дельфина со свининой), считалось разумным благодаря преданию о спасении людей дельфинами. Автор пересказа «Великой науки» Раймунда Луллия, получившего широкое распространение в старообрядческой среде, упоминает несколько любопытных преданий об этом морском существе. Во-первых, морские свиньи, как и нерпы плачут подобно людям, а во-вторых, дельфины «приятельны людям», и самки спасают из воды людей мужского пола, а самцы – женского. Наиболее широко представлены изображения дельфинов в лицевых рукописях Жития Василия Нового. Памятник пользовался большой популярностью в старообрядческой среде, поскольку затрагивает тему посмертной участи человека. Видениям ученика Григория предшествует краткий рассказ о нелегкой жизни Василия. Он был принят за разведчика и жестоко мучим, а затем сброшен с корабля, однако по божественному промыслу его спасли два дельфина и вынесли на берег невдалеке от Константинополя. На иллюстрациях этого эпизода перед художником стояла непростая задача: при отсутствии описания выразить образ морского существа, одновременно выделив его из числа привычных неразумных творений. Дельфины могут изображаться просто как рыбы [34] , как существа, напоминающие морских драконов – хищная морда, заостренные уши, высунутый язык, передние когтистые лапы и условный рыбий хвост [35] , или как существа с рыбьим телом, звериной мордой и антропоморфными руками [36] . Однако встречаются и более радикальные варианты сближения животной и человеческой природы. В некоторых рукописях дельфины имеют мужской торс и нижнюю рыбью половину [37] . Чудесные спасители, присланные Богом, могут вовсе терять животные элементы и изображаться как ангелы – крылатые, с нимбами, идентичные изображениям ангелов на других сюжетах тех же рукописей [38] .

Помимо дельфинов, среди морских обитателей образы гибридов с человеческими чертами встречаются довольно редко. Мы можем увидеть «русалок» с одним или двумя рыбьими хвостами в ряде лицевых Апокалипсисов [39] , подчеркивающих разнообразие и удивительность божественных созданий. Уникальный образ «фараоновой рыбы» встречается в Летописце небесных знамений XVII века [40] . Согласно описанию, фараоновы рыбы – это египтяне, не утонувшие во время преследования евреев через Красное море, но превратившиеся в удивительных существ: «А у рыб главы человеческие, а тулова у них нет, токмо едина глава, а зубы и нос человечьи, а где уши – туто перье, а где потылица - тут хвост». Художник изобразил человеческую голову в профиль, на месте ушей – плавники, на месте затылка рыбий хвост.

При наличии такой разнообразной иконографии рыб и других обитателей водного пространства, мы почти не находим устойчивых параллелей между изображением и свойствами животного. Художники не маркируют изображения рыб, несущих негативное или положительное символическое истолкование, как это часто бывает с изображениями обитателей суши. Даже гибридность, которая присуща в древнерусском искусстве в основном негативным существам, демонстрирующим извращение божественного замысла, в морском пространстве мыслится как параллельность к земному пространству (в случае с иппокампом) или даже приближением к человеческой сущности (на изображениях дельфинов). Сами изображения рыб в древнерусском искусстве несут в большей степени декоративную функцию без какого-либо смыслового или символического контекста, просто маркируя водное пространство как таковое.

[1] РНБ. Q.п.I.73, л. 3
[2] РНБ. Q.п.I.16, л. 51 об.
[3] РНБ. F.п.I.46, лл. 27 об., 34, 62
[4] РГБ. Ф. 304 III № 4
[5] РНБ F.IV.683, л. 142, РНБ Погод. 1088, л. 75, РНБ Q.I.1007, л. 264 об.
[6] РНБ ОЛДП Q. 17, л. 48, РНБ Q.I.1482, л. 134
[7] РНБ Кир.-Бел. 68/1145, л. 398 об., л. 387
[8] РНБ Погод. 94, л. 210
[9] РНБ Погод. 1088, л. 130
[10] РГБ ф. 37 № 432, л. 134, л. 179
[11] НГОМЗ Инв. КП 2823, ДРЖ 929
[12] РНБ ОЛДП Q. 17, л. 325
[13] РГБ ф. 272. № 434, л. 25
[14] Ркп. научной библиотеки ТомГУ
[15] РНБ ОЛДП Q. 11, л. 160
[16] РНБ ОЛДП F. 6, лл. 144 об., 220
[17] РНБ F.I.5, лл. 239, 254 об.
[18] РНБ F. XV. 54 , л. 103
[19] Белова О. В. Славянский бестиарий. Словарь названий и символики. М., 2001. С. 22
[20] РНБ Кир.-Бел. 68/1145, л. 390 об.
[21] РНБ Вяз. Q. 71, л. 175 об.
[22] РНБ F.I.220, л. 268 об., РНБ Соф. 1197, л. 320 об. и др.
[23] РНБ F.IV.555, л. 353 об., ркп. Научной библиотеки ТомГУ
[24] В большинстве лицевых рукописей Христианской топографии, напр., РНБ Соф. 1197, л. 99
[25] ГИМ Увар. 577
[26] РГБ. ф. 299. № 341
[27] РГБ ф. 272. № 434, л. 25
[28] РНБ Q.I.1138, л. 113 об.
[29] РНБ F.I.738, л. 31 об.
[30] РГБ ф. 304/1 № 413, л. 243
[31] РНБ F.XV.54, л. 105, РНБ Вяз. Q. 71, л. 145 об.
[32] РНБ F.XVII.8, л. 170 об.
[33] РНБ Соф. 1197, РНБ Q.XVII.321
[34] РНБ Вяз. Q. 45, л. 9
[35] РНБ Q.I.1160, л. 8 об., РНБ Вяз. Q. 251, л. 65
[36] РНБ Q.I.1159, л. 95 об.
[37] Д. И. Антонов указывает несколько таких рукописей: РГБ. Ф. 98. № 1204, л. 109 об., ГИМ. Хлуд. № 252. л. 93 об. (Антонов Д. И. «Хвалите Господа с небес», или несколько наблюдений о визуальном бестиарии русской иконографии). Такое же изображение в рукописи РНБ Тит. 1701, л. 142 об.
[38] РНБ Q.I.1412, л. 10, РНБ Колоб. 193, л. 19 об.
[39] Однохвостая русалка в рукописи XVI в. РНБ Q.I.1138, л. 113 об., более распространенный тип – с двумя хвостами, характерный для западноевропейской иконографии, в рукописи сер. XVII в. ГИМ. Увар. № 58. 1, л. 63
[40] БАН Срезн. II, 119 (24.5.32), л. 97 об. Цит. и изображение по изд.: Маркелов Г.В., Сиренов А.В. Летописец небесных знамений. СПб, 2018. С. 448