СРЕДНЕВЕКОВОЕ НЕБО И ЕГО ОБИТАТЕЛИ
Кузнецова О.А.
к. ф. н., филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова
к. ф. н., филологический факультет МГУ им. М. В. Ломоносова
В мировоззрении средневекового книжника, ученого человека, видимый мир был лишь поучительной иллюстрацией для постижения невидимого, вечного. Все окружающие вещи имели аллегорический подтекст, подразумевали дидактический комментарий. Все явления природы: небо и земля, солнце и звёзды, великий океан и пустыня — понимались как персонажи притчи, послания, которые нужно расшифровать.
Расшифровкой знаков, являемых человечеству в небе, занимались астрономы или звездочтецы, звездозаконники. Нередко именно их упрекали в излишнем мудрствовании и даже приверженности к еретическим учениям. В популярной шуточной интермедии, созданной на исходе русского Средневековья, изображается астролог (он же астроном), всё время смотрящий «в трубку» и не замечающий ничего вокруг себя, в то время как с ним происходят различные комические неприятности, например, у него похищают одежду. В довершении всего астролог заявляет, что небо пророчит ему счастливый путь, и падает в яму [5, с. 461—462]. Сюжет о непутёвом астрономе неоднократно воспроизводился в стихах и прозе, однако наряду с этой традицией в Средневековье существовало и весьма уважительное отношение к людям, сведущим «окружной премудрости». «Звездозрение» было одной из наук, которой занимались и образованные царские придворные:
Расшифровкой знаков, являемых человечеству в небе, занимались астрономы или звездочтецы, звездозаконники. Нередко именно их упрекали в излишнем мудрствовании и даже приверженности к еретическим учениям. В популярной шуточной интермедии, созданной на исходе русского Средневековья, изображается астролог (он же астроном), всё время смотрящий «в трубку» и не замечающий ничего вокруг себя, в то время как с ним происходят различные комические неприятности, например, у него похищают одежду. В довершении всего астролог заявляет, что небо пророчит ему счастливый путь, и падает в яму [5, с. 461—462]. Сюжет о непутёвом астрономе неоднократно воспроизводился в стихах и прозе, однако наряду с этой традицией в Средневековье существовало и весьма уважительное отношение к людям, сведущим «окружной премудрости». «Звездозрение» было одной из наук, которой занимались и образованные царские придворные:
Астрономии сохранство,
Звездозакониа знанство.
Звездам закон пределися,
Како Солнце, Луна ходит,
Солнце Землю согревает,
Всю красоту Бог устроил —
Умному се предложенно
Како Солнце, Луна ходит,
Солнце Землю согревает,
Всю красоту Бог устроил —
Умному се предложенно
По небу зря — всяк дивися,
Действом своим время водит,
Травы, древа изращает.
Человек бы небо своил,
Астрономство, в Творце совершенно
Действом своим время водит,
Травы, древа изращает.
Человек бы небо своил,
Астрономство, в Творце совершенно
Астрономы. Из парадной рукописи Кариона Истомина «Книга любви знак в честен брак» (1689 г.). Надпись: Воздвигните на небо очи ваши и поглядите по земли долу (Ис. 81). Яко рука Господня сотвори се все и святый израилев указал есть. Астрономы зрят / хитростью по небу, // прознавающе / в мире сем потребу.
Звезда и звездозакооник. «Букварь» Кариона Истомина (1694 г.). Гравюра Леонтия Бунина.
Автор втор. пол. XVII в. Карион Истомин, используя знаменитую метафору 'мир — книга', осмысляет небо как первый лист, на котором звёзды — слова, солнце — точка, месяц — запятая, а всего на листе 12 строчек — «поясов небес», по которым движутся «зодии», созвездия зодиака [2, с. 527].
Русские средневековые справочники раннего времени, продолжая античную традицию, описывают семь звёзд-«планит», ходящих по семи орбитам вокруг Земли. Это Марс, Меркурий, Юпитер, Солнце, Венера, Сатурн, Луна. Составители таких справочников с негодованием замечают, что древние язычники называли планеты своими богами, на самом же деле все эти самозваные боги были лукавыми волхвами, а один из них, Дионис, и вовсе «начальник пьянству» [8, с. 177—178]. Статьи о названиях
Аллегория календарного месяца. Букварь Кариона Истомина (1694 г.). Гравюра Леонтия Бунина
планет обычно включают краткие экскурсы в античную мифологию, выглядящие в свете средневековой христианской парадигмы (обличения древних «ересей») довольно забавно.
Выше планет размещали пояс неподвижных звёзд, которые мы видим с Земли. Они неисчислимы, как морской песок. Средневековым авторам представлялись особые дырочки, «гнезда», в которых располагались эти светила, а удачная рифма «звезды»-«гнезды» обеспечила этому пониманию долгую жизнь в стихотворных текстах. Карион Истомин пишет, что небо пестро звездами и внутри «зело дупленато» [2, с. 455] — всё в отверстиях для звезд.
Но упоминания о движущихся звёздах тоже встречаются в Средневековье. Прежде всего, к ним относится Рождественская звезда, которая вела за собой мудрых волхвов. Её характеризовали как чудо и нередко олицетворяли, описывая как живое существо: «А что ты звезда, / Ступила с гнезда, // По аеру ходишь, / Что днесь в диво водишь» [там же, с. 460]. Зодиакальные созвездия тоже пребывали в радостном движении:
Выше планет размещали пояс неподвижных звёзд, которые мы видим с Земли. Они неисчислимы, как морской песок. Средневековым авторам представлялись особые дырочки, «гнезда», в которых располагались эти светила, а удачная рифма «звезды»-«гнезды» обеспечила этому пониманию долгую жизнь в стихотворных текстах. Карион Истомин пишет, что небо пестро звездами и внутри «зело дупленато» [2, с. 455] — всё в отверстиях для звезд.
Но упоминания о движущихся звёздах тоже встречаются в Средневековье. Прежде всего, к ним относится Рождественская звезда, которая вела за собой мудрых волхвов. Её характеризовали как чудо и нередко олицетворяли, описывая как живое существо: «А что ты звезда, / Ступила с гнезда, // По аеру ходишь, / Что днесь в диво водишь» [там же, с. 460]. Зодиакальные созвездия тоже пребывали в радостном движении:
О сем небеса
зело веселятся,
безмерно светятся.
звезды Зодиаки
Близнецы и Раки.
Скорпиа и Стрелец,
Водолей и Телец,
взирают на лесы,
над Вифлиемской хлев
[там же, с. 592—593].
безмерно светятся.
звезды Зодиаки
Близнецы и Раки.
Скорпиа и Стрелец,
Водолей и Телец,
взирают на лесы,
над Вифлиемской хлев
[там же, с. 592—593].
Светила в тверди
Животна тамо
Ходы си правят
Овен и Рыбы,
Знаки давают
Дева и Весы
Козерог и Лев
Созвездия Льва, Весов, Рыб, Стрельца. Зодиакальный круг. Из подносной рукописи поэмы «Орел Российский» Симеона Полоцкого. XVII в.
Аллегорических толкований, связанных с этими яркими образами, было очень много. Говоря о созвездии Льва, авторы вспоминали притчу из «Физиолога» о мертворожденных детенышах или поверье о том, что царственный зверь боится петуха; созвездие Весов символизировало справедливость и напоминало о царе Соломоне; созвездие Рыб вызывало ассоциативные связи с крещением, Ионе и ките, апостолах и др.
В наиболее традиционном понимании небо сопоставлялось с шатром (Пс. 103: 2), который держится «ни на чём», с помощью Божественной силы, подобно тому как металлический предмет может балансировать в воздухе, удерживаемый магнитом [9, с. 149].
В наиболее традиционном понимании небо сопоставлялось с шатром (Пс. 103: 2), который держится «ни на чём», с помощью Божественной силы, подобно тому как металлический предмет может балансировать в воздухе, удерживаемый магнитом [9, с. 149].
Магнит, притягивающий сердце. Эмблема из сборника Монтене (1619 г.). Воспр. по кн. А. Е. Махова «Эмблематика: макрокосм». М., 2014. С. 159.
Магнит, притягивающий железо. Эмблема из сборника Катса (1627 г.). Воспр. по кн. А. Е. Махова «Эмблематика: макрокосм». М., 2014. С. 160.
Магнит. Из собрания Р. Коха «Книга Символов», XX в.
Существует множество апокалиптических изображений, на которых ангелы сворачивают небо, словно свиток (Откр. 6: 14). Другая традиция, существовавшая на Руси с XVI в. (но не вытеснившая окончательно первую), описывала сферическое многослойное небо: эмпирейское, кристальное и твердь, включающую два пояса: планет и звёзд [3, с. 232]. Иные источники выделяли два слоя воздуха: ефир (эфир) — высший, лучший, — и аер, но иногда эти понятия смешивались и означали просто воздушное пространство.
В XVII в. русские авторы писали, что Солнце гораздо больше Земли, Симеон Полоцкий указал даже конкретнее: в 166 раз. Гелиоцентрическая модель мира тоже была известна книжным людям этого времени, но ещё не завоевала популярности.
В XVII в. русские авторы писали, что Солнце гораздо больше Земли, Симеон Полоцкий указал даже конкретнее: в 166 раз. Гелиоцентрическая модель мира тоже была известна книжным людям этого времени, но ещё не завоевала популярности.
Солнце и луна. Лубок XVIII в. (фрагмент), соответствует росписи Парадных сеней Коломенского дворца (XVII в.). Солнце изображено выше и крупнее луны.
Василий Корень. Гравюра из Бибилии, Бытие (XVII в.). Солнце, звёзды и луна в верхней части противопоставлены аду и бесам (падшим ангелам) в нижней части.
Средневековое солнце — величайшее из светил, оно озаряет весь мир и является метафорой всего лучшего и совершенного: любви как высшей добродетели, щедрости (неиссякаемого света), истины. В панегириках с ним сравнивают царя, благодетеля и даже Бога.
В древнерусской культуре солнце является ключевым образом многих константных оппозиций: свет — тьма (ночь, побеждаемая солнечным днём или облако, закрывающее солнце, ад и рай); тепло — холод (зима, во время которой солнце «удаляется»); восток — запад (обозначаемые в том числе движением солнца). Кроме того, солнцу противостоят звёзды, свет которых описывается блёклым по сравнению с ним (интересно, что антитезой звезды иногда называют уголь) и луна, свет которой не только бледен, но и вторичен: авторы XVII в. пишут, что она лишь отражает солнечные лучи, не создавая собственных. Иногда луна закрывает солнце, подобно облаку (видимо, имеется в виду затмение) или земле, которая ночами «прячет» солнце под собой.
Луна являлась не только контрастным, но и парным образом для солнца: «и Лунное тело, // Бегает скоро / по аеру смело» [2, с. 251]. Она тоже описывалась «сильнее» звезд. Если солнце символизировало Христа, то луна — Богородицу: солнце превосходит все звёзды, а Матерь Божия — все ангельские чины. На иконах, как правило, солнце и луна изображались симметрично, чаще всего двумя ликами анфас в сюжетах Распятия, Апокалипсиса (сворачивания неба) и на иконе «Всех скорбящих радость». Толкования их появления в основном связаны с идеей единства пространства и времени, на которые простираются изображаемые события, полноты Вселенной, которая вмещает происходящее.
В древнерусской культуре солнце является ключевым образом многих константных оппозиций: свет — тьма (ночь, побеждаемая солнечным днём или облако, закрывающее солнце, ад и рай); тепло — холод (зима, во время которой солнце «удаляется»); восток — запад (обозначаемые в том числе движением солнца). Кроме того, солнцу противостоят звёзды, свет которых описывается блёклым по сравнению с ним (интересно, что антитезой звезды иногда называют уголь) и луна, свет которой не только бледен, но и вторичен: авторы XVII в. пишут, что она лишь отражает солнечные лучи, не создавая собственных. Иногда луна закрывает солнце, подобно облаку (видимо, имеется в виду затмение) или земле, которая ночами «прячет» солнце под собой.
Луна являлась не только контрастным, но и парным образом для солнца: «и Лунное тело, // Бегает скоро / по аеру смело» [2, с. 251]. Она тоже описывалась «сильнее» звезд. Если солнце символизировало Христа, то луна — Богородицу: солнце превосходит все звёзды, а Матерь Божия — все ангельские чины. На иконах, как правило, солнце и луна изображались симметрично, чаще всего двумя ликами анфас в сюжетах Распятия, Апокалипсиса (сворачивания неба) и на иконе «Всех скорбящих радость». Толкования их появления в основном связаны с идеей единства пространства и времени, на которые простираются изображаемые события, полноты Вселенной, которая вмещает происходящее.
Богословы и поэты русского Средневековья твердо заявляют: солнце, звёзды и луна при всей их светлости не являются богами, хотя метафорически воплощают Божественное. Люди, поклоняющиеся небесным светилам, строго осуждаются. Но при этом небо в средневековых текстах называется Божественным Престолом, и ангельские чины размещаются где-то в эфире и на аере, соседствуя с солнцем и луной, иногда даже передвигая планеты, что отражалось и в изобразительном искусстве.
Новгородская икона «Прославление Креста» (втор. пол. XII в.) особенно интересна тем, что среди шестикрылых херувимов и многооких серафимов, между ними и архангелами, солнце с луной изображены в профиль. Они визуально уподоблены антропоморфным ангелам. Текстовой параллелью такого видения можно назвать стихи из 148 псалма: «Хвалите Его, вси Ангели Его, хвалите Его, вся силы Его. Хвалите Его, солнце и луна, хвалите Его, вся звезды и свет» (Пс. 148: 2—3).
Новгородская икона «Прославление Креста» (втор. пол. XII в.) особенно интересна тем, что среди шестикрылых херувимов и многооких серафимов, между ними и архангелами, солнце с луной изображены в профиль. Они визуально уподоблены антропоморфным ангелам. Текстовой параллелью такого видения можно назвать стихи из 148 псалма: «Хвалите Его, вси Ангели Его, хвалите Его, вся силы Его. Хвалите Его, солнце и луна, хвалите Его, вся звезды и свет» (Пс. 148: 2—3).
Прославление Креста. Фрагмент иконы с Солнцем. Новгород, втор. пол. XII в. Третьяковская галерея.
Прославление Креста. Фрагмент. иконы с Луной. Новгород, втор. пол. XII в. Третьяковская галерея.
Радуга («дуга» по-древнерусски) — еще одно небесное явление, весьма интересовавшее средневековых авторов, вокруг него с древних времен складывалась масса поверий. Согласно Библии (Быт. 9: 12—17), радуга впервые была явлена людям после всемирного потопа — она толковалась как знамение, символ мира между Богом и людьми, обещание избавить человечество от подобных потопу бедствий вплоть до апокалипсиса: «Бог с Ноем по потопѣ страшном примирися, // во знамение мира дуга положися» [6, с. 454].
В эпоху Раннего Нового времени, когда средневековое осмысление вещей тесно переплеталось с естественнонаучным, создавались тексты (с опорой на латинские источники), аллегорически комментирующие и более тонкие наблюдения за природой. В частности, отсутствие радуги в зимнее время толковалось как невозможность мира с Богом, когда в душе человека царит «зима греха»:
В эпоху Раннего Нового времени, когда средневековое осмысление вещей тесно переплеталось с естественнонаучным, создавались тексты (с опорой на латинские источники), аллегорически комментирующие и более тонкие наблюдения за природой. В частности, отсутствие радуги в зимнее время толковалось как невозможность мира с Богом, когда в душе человека царит «зима греха»:
Во время зимы дуга не бывает,
яже мир с Богом мира знаменает.
Грех — зима, душы мир отъемлющая
с Богом, в то место гнев наводящая
[7, с. 351].
Чаще всего радуга описывалась трёхцветной: ее составляли багряная, зеленая и красная полосы, как и в некоторых античных сочинениях. В этих цветах заключались подобия главнейших добродетелей или иные богословские интерпретации. Как и солнце с луной, радуга могла становиться атрибутом высшего существа. Например, в апокалиптическом сюжете перед визионером Иоанном Богословом появлялся солнцеликий ангел с радугой: «в облак облеченна суща. // Солнцелична же и дугу имуща // на главе» [1, с. 430].
Сложная иерархия ангельских чинов Средневековья, разумеется, не должна была включать в себя ни одно из небесных тел. Но на практике такое соотнесение могло
Сложная иерархия ангельских чинов Средневековья, разумеется, не должна была включать в себя ни одно из небесных тел. Но на практике такое соотнесение могло
Василий Корень. Гравюра из Библии, Апокалипсис (XVII в.).
возникать. Планеты связывались с именами архангелов, ангелы визуализировались при помощи небесных светил, а звезды, солнце и луна изображались как подобия ангелов. Эти интерпретации были вызваны пересечением метафорического и бытового планов, когда видимое, происходящее прямо над головой, воспринималось как столь же чудесное, как и невидимое.
Василий Корень. Гравюра из Бибилии, Бытие, фрагмент: ноги ангелов среди светил (XVII в.).
[1] Белоброва О. А. Вирши Мардария Хоныкова к гравюрам Библии Пискатора // ТОДРЛ. СПб., 1993. Т. 46. С. 334 — 435.
[2] Богданов А. П. Стих торжества: рождение русской оды, последняя четверть XVII — начало XVIII века. М., 2012.
[3] Звонарева Л. У. Натурфилософские представления Симеона Полоцкого // Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988. С. 228—246.
[4] Карион Истомин. Град Царства небеснаго. Цит. по кн. Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988.
[5] Памятники литературы Древней Руси. XVII век. Книга третья. М., 1994.
[6] Симеон Полоцкий. Вертоград многоцветный. Подготовка текста, статьи и комментарий Л. И. Сазоновой, А. Хипписли. Köhln. Weimar, Wien: 2000. Т. 3.
[7] Симеон Полоцкий. Вирши. Минск., 1990.
[8] Сказания русского народа, собранные И. П. Сахаровым. Т. 2. Кн. 5—8. СПб., 1849.
[9] Физиолог. СПб., 1996.
[2] Богданов А. П. Стих торжества: рождение русской оды, последняя четверть XVII — начало XVIII века. М., 2012.
[3] Звонарева Л. У. Натурфилософские представления Симеона Полоцкого // Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988. С. 228—246.
[4] Карион Истомин. Град Царства небеснаго. Цит. по кн. Естественнонаучные представления Древней Руси. М., 1988.
[5] Памятники литературы Древней Руси. XVII век. Книга третья. М., 1994.
[6] Симеон Полоцкий. Вертоград многоцветный. Подготовка текста, статьи и комментарий Л. И. Сазоновой, А. Хипписли. Köhln. Weimar, Wien: 2000. Т. 3.
[7] Симеон Полоцкий. Вирши. Минск., 1990.
[8] Сказания русского народа, собранные И. П. Сахаровым. Т. 2. Кн. 5—8. СПб., 1849.
[9] Физиолог. СПб., 1996.