Что такое "Повесть временных лет"? Когда формируется традиция летописного рассказа на Руси? В чём она обнаруживает сходство с другими историографическими традициями Средневековья? В этой статье мы поговорим о том, как древнерусские летописи рассказывают о событиях давнего и недавнего прошлого и какими нарративными приёмами могли пользоваться их авторы и переписчики.
: а :
Летопись - это собрание текстов, повествующих об истории некоторого места, народа или правящей династии. История может быть записана спустя годы после событий или по горячим следам; рассказчик может оказаться в непосредственной близости от происходящего или на другом конце страны, а между автором, его рассказом и записанным текстом может пролегать временная пропасть, которую не всегда удаётся преодолеть. Каждый отдельный летописный "текст" мы будем называть статьей: в нормальном случае она начинается с фразы "В год …" ("Въ лѢто…") и заканчивается той же фразой следующей статьи.
Археолог и текстолог Марк Хаимович Алешковский (1933-1974), исследовавший ряд древнерусских хроник, выделял два типа летописных статей: погодные и анналистические. Первые - это простые, "протокольные" единицы текста, единственная задача которых - отметить, что некоторое событие имело место в некотором году. Например, под 1027 годом мы читаем в "Повести временных лет" (далее - ПВЛ): "Родися 4-и сн҃ы Ярославу и нареч̑ имя ему Ст҃ославъ". За этим кратким сообщением не стоит ничего, кроме информации о том, что у Ярослава Мудрого, сына Владимира Святославича, родился четвёртый сын - Святослав.
В противоположность погодным статьям (или записям), анналистические представляют собой пространные тексты, больше напоминающие рассказы, взятые из византийского жизнеописания. Факты, известные автору, сведены в причинно-следственную связь. Присутствует фабула (сюжет), своя авторская позиция, а в некоторых случаях нам даже известны мысли особо интересных и важных летописцу героев, таких, например, как братья Ярослава Мудрого, Борис и Глеб, канонизированные вскоре после смерти. Нередко в анналистической статье мы найдём цитаты или переложения из священных текстов, обычно присутствующие в размышлениях рассказчика по поводу события: будь то поражение русских князей в битве с половцами (1068 г.) или хрестоматийное описание смерти Вещего Олега (усл. 912 г.).
В противоположность погодным статьям (или записям), анналистические представляют собой пространные тексты, больше напоминающие рассказы, взятые из византийского жизнеописания. Факты, известные автору, сведены в причинно-следственную связь. Присутствует фабула (сюжет), своя авторская позиция, а в некоторых случаях нам даже известны мысли особо интересных и важных летописцу героев, таких, например, как братья Ярослава Мудрого, Борис и Глеб, канонизированные вскоре после смерти. Нередко в анналистической статье мы найдём цитаты или переложения из священных текстов, обычно присутствующие в размышлениях рассказчика по поводу события: будь то поражение русских князей в битве с половцами (1068 г.) или хрестоматийное описание смерти Вещего Олега (усл. 912 г.).
Борис и Глеб на конях. Вторая половина XIV в. Государственная Третьяковская галерея, Москва
Оба типа повествования - краткое-протокольное и пространное-повествовательное - зафиксировано в историографических традициях других стран. Разумеется, всё будет зависеть от конкретного автора или авторов: кто-то отдаст предпочтение первому типу, кто-то - второму. На примере "Англо-саксонской хроники" видно, что в основе летописи лежат записи, вносившиеся в текст последовательно и постепенно, год за годом. (См. работы Т.В. Гимона). Византийское жизнеописание ("Хронография Михаила Пселла", "Подражатель Феофила"), исландская королевская сага ("Круг Земной") в этом смысле противоположны такой хронике. В основе их лежит повествование, насыщенное всевозможными деталями: героям даются характеры и даже внешность, их диалоги могут быть как выдуманы, так и позаимствованы из других источников (в том числе устных), а строгое следование году оказывается не таким существенным. Бывают и обратные примеры: см. Хронику Георгия Амартола и Церковную историю народа англов Беды Достопочтенного.
Древнерусская летопись сохраняет оба типа повествования и зачастую их перемежает: ряд кратких погодных записей может быть прерван пространными анналистическими статьями. Исходя из некоторых косвенных данных мы предполагаем, что краткие записи отмечают более ранний этап ведения летописи, а пространные - более поздний. Тем не менее, бывают случаи, когда погодная запись, вклинившаяся между двумя анналистическими статьями, привносится в летопись постфактум, искусственно. Таким образом, когда мы говорим о работе летописца, то выделяем три основные механики: а) погодное ведение хроники; б) сочинение объемного рассказа постфактум; 3) корректировка и перепись текста предшественника.
Принципиальная особенность нашего источника - в его многослойности. И непоследовательность в порядке погодных и анналистических статей это отчасти подтверждает. Летописи переписывались и редактировались, и за каждой такой редактурой стоял рассказчик, решивший добавить или отбросить некую деталь, пересказать на свой лад отдельную историю. А потому перед нами лежит текст, напоминающий разрез горной породы - с вкраплениями других материалов, перемешанными слоями, различными наслоениями и наложениями. Ошибочно воспринимать древнерусскую летопись как единовременно написанное произведение и видеть в нем одного автора, одну идею. Таких летописцев - редакторов и переписчиков - за несколько сотен лет набралось достаточно, чтобы оставить свой след на страницах рукописи: иногда почти незаметный, иногда - существенный.
Древнерусская летопись сохраняет оба типа повествования и зачастую их перемежает: ряд кратких погодных записей может быть прерван пространными анналистическими статьями. Исходя из некоторых косвенных данных мы предполагаем, что краткие записи отмечают более ранний этап ведения летописи, а пространные - более поздний. Тем не менее, бывают случаи, когда погодная запись, вклинившаяся между двумя анналистическими статьями, привносится в летопись постфактум, искусственно. Таким образом, когда мы говорим о работе летописца, то выделяем три основные механики: а) погодное ведение хроники; б) сочинение объемного рассказа постфактум; 3) корректировка и перепись текста предшественника.
Принципиальная особенность нашего источника - в его многослойности. И непоследовательность в порядке погодных и анналистических статей это отчасти подтверждает. Летописи переписывались и редактировались, и за каждой такой редактурой стоял рассказчик, решивший добавить или отбросить некую деталь, пересказать на свой лад отдельную историю. А потому перед нами лежит текст, напоминающий разрез горной породы - с вкраплениями других материалов, перемешанными слоями, различными наслоениями и наложениями. Ошибочно воспринимать древнерусскую летопись как единовременно написанное произведение и видеть в нем одного автора, одну идею. Таких летописцев - редакторов и переписчиков - за несколько сотен лет набралось достаточно, чтобы оставить свой след на страницах рукописи: иногда почти незаметный, иногда - существенный.
: в :
Что же такое "Повесть временных лет"? Прежде всего, это текст, вошедший в состав более пространной хроники и сохранившийся в двух основных рукописях: Лаврентьевской (1397) и Ипатьевской (1420-е). Отметим, что любая летопись неразлучна со своим списком или сводом - непосредственным материальным носителем, подвергавшимся изменениям, продолжениям и - увы - повреждениям. До наших дней дошло не так много древнерусских хроник, как того бы хотелось, по сравнению с наследием скандинавских саг или византийских жизнеописаний.
Под 1116 г. игумен Выдубицкого монастыря Сильвестр оставил запись, согласно которой закончил работу над "Летописцем" - финальной редакторской копией ПВЛ. Начало его труда было положено в 1116 году, а датировка самой этой записи, согласно гипотезе М.Х. Алешковского,
Под 1116 г. игумен Выдубицкого монастыря Сильвестр оставил запись, согласно которой закончил работу над "Летописцем" - финальной редакторской копией ПВЛ. Начало его труда было положено в 1116 году, а датировка самой этой записи, согласно гипотезе М.Х. Алешковского,
Лаврентьевская летопись. "Се повѣсти временныхъ лѣт̑…". Российская национальная библиотека, Санкт-Петербург
относится к 1120-м годам. Кто же писал "Повесть временных лет"? Предшественником или даже современником Сильвестра был хорошо известный нам Нестор, напрямую названный автором "Летописца" в Киево-Печерском патерике:
И сего не тръпяще преподобнии ти отци: Никонъ-игуменъ, Пиминъ Постникъ, Исайа, иже бысть епископъ граду Ростову, Матфѣй Прозорливець, Исакей святый Печерникъ, Агапитъ Лечець, Григорий Чюдотворець, Никола, иже бысть епископъ Тмутороканю, Несторъ, иже написа Лѣтописець, Григорий, творець каноном, Фектистъ, иже бысть епископъ Черниговъскый, Онсифоръ Прозорливець.
В самой же "Повести временных лет" имя Нестора упоминается в Хлебниковском списке: "Се повѣсти временныхъ лѣт̑ Нестера черноризца Федосьева манастыря Печерьскаго ѿкуду есть пошла Руская земля и хто в неи почалъ пѣрвое княжит̑ и откоудоу роускаа земля стала есть"
Наличие редакторской копии Сильвестра отчасти породило разницу между концовками ПВЛ. Дело в том, что в зависимости от списка (Лаврентьевского или Ипатьевского) ПВЛ заканчивается под 1110 г. или под 1117 г. В Лаврентьевском списке имеют место пропуски, восполняемые по Ипатьевскому списку, но вместе с ними - целый ряд чтений, которые следует считать более точными по сравнению с чтениями ипатьевской версии. В дальнейшем ПВЛ, в зависимости от рукописи, дополнялась либо Киевским сводом 1198 г. и Галицко-Волынской летописью (Ипат.), либо сводом Владимиро-Суздальского княжества (с середины XII века по начало XIV века по Лавр.).
И сего не тръпяще преподобнии ти отци: Никонъ-игуменъ, Пиминъ Постникъ, Исайа, иже бысть епископъ граду Ростову, Матфѣй Прозорливець, Исакей святый Печерникъ, Агапитъ Лечець, Григорий Чюдотворець, Никола, иже бысть епископъ Тмутороканю, Несторъ, иже написа Лѣтописець, Григорий, творець каноном, Фектистъ, иже бысть епископъ Черниговъскый, Онсифоръ Прозорливець.
В самой же "Повести временных лет" имя Нестора упоминается в Хлебниковском списке: "Се повѣсти временныхъ лѣт̑ Нестера черноризца Федосьева манастыря Печерьскаго ѿкуду есть пошла Руская земля и хто в неи почалъ пѣрвое княжит̑ и откоудоу роускаа земля стала есть"
Наличие редакторской копии Сильвестра отчасти породило разницу между концовками ПВЛ. Дело в том, что в зависимости от списка (Лаврентьевского или Ипатьевского) ПВЛ заканчивается под 1110 г. или под 1117 г. В Лаврентьевском списке имеют место пропуски, восполняемые по Ипатьевскому списку, но вместе с ними - целый ряд чтений, которые следует считать более точными по сравнению с чтениями ипатьевской версии. В дальнейшем ПВЛ, в зависимости от рукописи, дополнялась либо Киевским сводом 1198 г. и Галицко-Волынской летописью (Ипат.), либо сводом Владимиро-Суздальского княжества (с середины XII века по начало XIV века по Лавр.).
: г :
История Руси, однако, не ограничивается одной хроникой и даже одной хронографической традицией. Почти одновременно с киевским летописанием зарождается и развивается вторая значительная традиция, сформировавшаяся в Великом Новгороде и представленная, во-первых, Новгородской первой летописью старшего и младшего изводов (далее - Н1Л), а во-вторых, так называемым Новгородско-Софийским сводом, отразившимся, в частности, в Софийской первой летописи (далее - С1Л). В С1Л впервые была объединена информация, известная по ПВЛ и Н1Л. Это важное для русского летописания событие произошло не ранее первой половины XV века. В дальнейшем, С1Л легла в основу всех общерусских летописей XV-XVI веков.
Новгородская первая летопись - бесценный источник, обладающий своими особенностями и своим "характером".
Новгородская первая летопись - бесценный источник, обладающий своими особенностями и своим "характером".
Синодальный список Новгородской 1-й летописи. Л. 1 об. Статьи 1016–1020 гг. Государственный исторический музей, Москва
Во-первых, Н1Л оказывается региональнее ПВЛ: внимание летописца в большей степени обращено к новгородским событиям и происшествиям, и в меньшей степени - к русской истории вообще. Так, мы находим сообщения не только о пожарах или строительстве церквей в кварталах ("концах") города, но и сообщения о ценах на хлеб, паводках и, конечно, выборах местных посадников и архиепископов. Во-вторых, в отличие от "Повести временных лет", Н1Л практически на всем своем протяжении сохраняет принцип "погодного" повествования с постепенным расширением объёма статьи. В качестве примера, приведем статью за 1127 год, в которой сообщается 1) о том, как князь Всеволод Мстиславич заложил церковь св. Иоанна на Опоках; 2) о метели, длящейся две ночи и четыре дня; 3) о том, как игумен Антоний укрепил трапезную; 4) о паводках Волхова; 5) о голоде и высоких ценах на рожь в свете зимних холодов.
Въ лѢто 6635. Заложи церковь камяну святого Иоанна ВсѢволодъ НовѢгородѢ, на ПетрятинѢ дворѢ, въ имя сына своего. Въ то же лѢто паде метыль густъ по земли и по водѢ и по хоромомъ, по 2 нощи, а по 4 дни. Томь же лѢтѢ обложи трьпезницю камяну Антонъ игуменъ НовегородѢ. Томь же лѢтѢ вода бяше велика въ ВолховѢ, а снѢгъ лежа до Яковля дни; а на осень уби морозъ вьрьшь всю и озимицѢ; и бы голодъ и цересъ зиму, ръжи осминка по полугривнѢ (Н1Л ст., с. 21).
Несмотря на то, что статья за 1127 год достаточно объемна, это не рассказ в привычного понимании слова, а последовательное перечисление событий, произошедших за год. При этом, не стоит думать, что вся Н1Л состоит из статей подобного содержания. Здесь найдётся место и трагическому рассказу о смерти новгородского войска в Югорском походе под 1193 годом с диалогами и "сюжетом"; и эмоциональным комментариям рассказчика по поводу разграбления Софийского собора князем Всеславом Полоцким (1066) или деятельности архиепископа Мартирия (1193); риторическим размышлениям и даже цитатам из "Повести временных лет" в статьях за середину XIII века.
Над летописью работали люди, которых интересовали разные вещи. Третья особенность Н1Л заключается в том, что на основании лингвистического и стилистического анализа текста с большой вероятностью удается установить закономерность между сменой новгородского летописца и сменой новгородского архиепископа, под руководством и в ставленичество которого тот работал (см. работы А.А. Гиппиуса). В этом смысле, "Новгородская первая летопись" гораздо более прозрачный по смыслу и языку источник. Мы знаем по крайней мере двух ее летописцев по именам: Герман Воята и пономарь Тимофей. Один работал во второй половине XII века, другой - во второй половине XIII века. И оба они оставили упоминания о себе. Так, Герман Воята говорит о себе в статье за 1144 год: "Въ то же лѢто постави мя попомь архепископъ святыи Нифонтъ". Позднее, мы узнаем о смерти Вояты под 1188 годом и его причастности к церкви святого Якова:
Томь же лѢтѢ переставися рабъ божии Германъ, иерѢи святого Якова, зовемыи Воята, служивъшю ему у святого Иякова полъпятадьсятъ лѢт въ кротости и съмерении и богобоязньствѢ: поя съ собою Пльскову архепископъ Гаврила, и дошьдъ Пльскова разболеся, и постриже и владыка и въ скиму, и преставися мѢсяця октября въ 13, на святую мученику Карпа и Папула, и положиша и у святого Спаса въ манастыри (Н1Л Син., с. 39).
К той же самой церкви позднее будет иметь отношение пономарь Тимофей, оставивший о себе упоминание в пространной статье за 1230 г.: "...а даи богъ молитва его святая всѢмъ крестьяномъ и мнѢ грѢшному ТимофѢю понаманарю". Как известно теперь, пономарь Тимофей имел непосредственное отношение к написанию трех пергаментных актов - договоров Новгорода с князем Ярославом Ярославичем 1264 и 1268 гг. - а также Лобковского пролога 1262 г. и ряда других рукописей. И в том числе статей за 1230-е - 1260-е гг. Новгородской первой летописи.
Въ лѢто 6635. Заложи церковь камяну святого Иоанна ВсѢволодъ НовѢгородѢ, на ПетрятинѢ дворѢ, въ имя сына своего. Въ то же лѢто паде метыль густъ по земли и по водѢ и по хоромомъ, по 2 нощи, а по 4 дни. Томь же лѢтѢ обложи трьпезницю камяну Антонъ игуменъ НовегородѢ. Томь же лѢтѢ вода бяше велика въ ВолховѢ, а снѢгъ лежа до Яковля дни; а на осень уби морозъ вьрьшь всю и озимицѢ; и бы голодъ и цересъ зиму, ръжи осминка по полугривнѢ (Н1Л ст., с. 21).
Несмотря на то, что статья за 1127 год достаточно объемна, это не рассказ в привычного понимании слова, а последовательное перечисление событий, произошедших за год. При этом, не стоит думать, что вся Н1Л состоит из статей подобного содержания. Здесь найдётся место и трагическому рассказу о смерти новгородского войска в Югорском походе под 1193 годом с диалогами и "сюжетом"; и эмоциональным комментариям рассказчика по поводу разграбления Софийского собора князем Всеславом Полоцким (1066) или деятельности архиепископа Мартирия (1193); риторическим размышлениям и даже цитатам из "Повести временных лет" в статьях за середину XIII века.
Над летописью работали люди, которых интересовали разные вещи. Третья особенность Н1Л заключается в том, что на основании лингвистического и стилистического анализа текста с большой вероятностью удается установить закономерность между сменой новгородского летописца и сменой новгородского архиепископа, под руководством и в ставленичество которого тот работал (см. работы А.А. Гиппиуса). В этом смысле, "Новгородская первая летопись" гораздо более прозрачный по смыслу и языку источник. Мы знаем по крайней мере двух ее летописцев по именам: Герман Воята и пономарь Тимофей. Один работал во второй половине XII века, другой - во второй половине XIII века. И оба они оставили упоминания о себе. Так, Герман Воята говорит о себе в статье за 1144 год: "Въ то же лѢто постави мя попомь архепископъ святыи Нифонтъ". Позднее, мы узнаем о смерти Вояты под 1188 годом и его причастности к церкви святого Якова:
Томь же лѢтѢ переставися рабъ божии Германъ, иерѢи святого Якова, зовемыи Воята, служивъшю ему у святого Иякова полъпятадьсятъ лѢт въ кротости и съмерении и богобоязньствѢ: поя съ собою Пльскову архепископъ Гаврила, и дошьдъ Пльскова разболеся, и постриже и владыка и въ скиму, и преставися мѢсяця октября въ 13, на святую мученику Карпа и Папула, и положиша и у святого Спаса въ манастыри (Н1Л Син., с. 39).
К той же самой церкви позднее будет иметь отношение пономарь Тимофей, оставивший о себе упоминание в пространной статье за 1230 г.: "...а даи богъ молитва его святая всѢмъ крестьяномъ и мнѢ грѢшному ТимофѢю понаманарю". Как известно теперь, пономарь Тимофей имел непосредственное отношение к написанию трех пергаментных актов - договоров Новгорода с князем Ярославом Ярославичем 1264 и 1268 гг. - а также Лобковского пролога 1262 г. и ряда других рукописей. И в том числе статей за 1230-е - 1260-е гг. Новгородской первой летописи.
: д :
Интерес рассказчика мог быть направлен как на описание чисто новгородских событий, так и на описание событий вне Новгорода. В связи с этим, в Н1Л имеются альтернативные чтения в статьях, касающихся общерусских событий. Обусловлено это тем, что в какой-то момент в Новгород попадал летописный источник киевского происхождения, которым в дальнейшем активно пользовались новгородские писцы. Им пользовался и пономарь Тимофей в указанном выше временном промежутке. Это выражалось не только в чистом цитировании, но и манере назидательных нравоучений. Есть и другой пример использования текста ПВЛ. В статье за 1198 год архиепископ Мартирий вдруг начинает говорить словами князя Владимира Святославича на освящение Десятинной церкви:
"...и святи церковь на Успение святѢи Богородици, и створи праздьникъ честьнъ и служьбу створи, и помолися, глаголя: «господи боже, призри съ небесъ и вижь, и посѢти винограда своего, и съвѢрьши иже насади десниця твоя; и призри на церковь сию, юже създахъ рабъ твои; архепископъ Мартурии, въ имя святого твоего ПрѢображения: да аще кто помолиться въ церкви сеи съ вѢрою, тъ услыши молитву его, и отпусти грѢхы его, молитвами святыя богородиця и всѢхъ святыхъ твоихъ, аминъ»" (Н1Л ст., с. 43-44).
"...и святи церковь на Успение святѢи Богородици, и створи праздьникъ честьнъ и служьбу створи, и помолися, глаголя: «господи боже, призри съ небесъ и вижь, и посѢти винограда своего, и съвѢрьши иже насади десниця твоя; и призри на церковь сию, юже създахъ рабъ твои; архепископъ Мартурии, въ имя святого твоего ПрѢображения: да аще кто помолиться въ церкви сеи съ вѢрою, тъ услыши молитву его, и отпусти грѢхы его, молитвами святыя богородиця и всѢхъ святыхъ твоихъ, аминъ»" (Н1Л ст., с. 43-44).
Но наиболее характерно влияние киевского источника в начале Н1Л, охватывающем события до 1017 года. Этот год стал своеобразным рубежом в Н1Л. Однозначного ответа, почему именно с 1017 года в Н1Л идёт ряд или пустых, или кратких погодных записей (по типу сообщения о рождении четвёртого сына у Ярослава), до сих пор нет. Хотя на этот счёт выдвигаются предположения. Так, С.М. Михеев считает, что 1017 годом маркируется Древнейший свод - самая первая летопись, легшая в основу "Повести временных лет". Но как мы это узнаем? Как понять, какое слово, фраза или целый фрагмент относится к более древнему или более позднему пласту летописного "текста"? Проблематика восстановления, реконструкции предшествующих летописных сводов в чём-то напоминает по сложности квантовую физику. Настолько, что в советское время выработался определенный скепсис в отношении самой возможности такой реконструкции.
Реконструкция Я.С. Лурье (1921 - 1996), уточняющая схему А.А. Шахматова
Фундаментальное значение здесь имеют работы Алексея Александровича Шахматова (1864-1920), поставившего в начале XX века великую задачу: восстановить каждый свод, предшествовавший написанию известных нам русских хроник. Впервые после В.Н Татищева, А.Л. Шлёцера, С.М. Соловьёва, К.Н. Бестужева-Рюмина была предпринята попытка не просто предположить, но научно обосновать каждый этап развития древнерусского историописания. Сейчас исследователь, взявшийся за текстологию русских летописей, волей или неволей оттакливается от идей Шахматова: спорит с ними, уточняет их, продолжает их.
В советское время шахматовские реконструкции подвергались корректировкам - и здесь следует отметить имена М.Д. Приселкова, А.Н. Насонова, М.Х. Алешковского и Я.С. Лурье. Последний постарался систематизировать накопившиеся поправки и предложил масштабную схему, иллюстрирующую процесс влияния одних летописных сводов на другие. С конца 1990-х годов интерес к текстологии русских летописей снова возрос. Развернулась оживленная полемика, импульсом к которой послужили работы А.А. Гиппиуса. В зарождающейся дискуссии приняли участие Л. Мюллер, А. Тимберлейк, Т.Л. Вилкул. Дискуссия эта продолжается до сих пор - к ней подключаются историки, филологи, лингвисты, стараниями которых картина раннего русского летописания становится всё яснее.
В советское время шахматовские реконструкции подвергались корректировкам - и здесь следует отметить имена М.Д. Приселкова, А.Н. Насонова, М.Х. Алешковского и Я.С. Лурье. Последний постарался систематизировать накопившиеся поправки и предложил масштабную схему, иллюстрирующую процесс влияния одних летописных сводов на другие. С конца 1990-х годов интерес к текстологии русских летописей снова возрос. Развернулась оживленная полемика, импульсом к которой послужили работы А.А. Гиппиуса. В зарождающейся дискуссии приняли участие Л. Мюллер, А. Тимберлейк, Т.Л. Вилкул. Дискуссия эта продолжается до сих пор - к ней подключаются историки, филологи, лингвисты, стараниями которых картина раннего русского летописания становится всё яснее.
Что почитать?
- Полное собрание русских летописей. Т.1. Лаврентьевская летопись. Т.2. Ипатьевская летопись. Т.3. Новгородская первая летопись.
- А.А. Шахматов. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. Т.1. (2002)
- М. Х. Алешковский. Повесть временных лет. Из истории создания и редакторской переработки (2015)
- Я.С. Лурье. Генеалогическая схема летописей XI-XVI вв., включенных в "Словарь книжников и книжности Древней Руси" (1985)
- А.В. Назаренко. Достоверные годовые даты в раннем летописании и их значение для изучения древнерусской историографии (2016)
- С.М. Михеев. "Святополкъ сѢде въ КиевѢ по отци": Усобица 1015-1019 годов в древнерусских и скандинавских источниках (2009)
- Т.В. Гимон. Историописание раннесредневековой Англии и Древней Руси: Сравнительное исследование (2011)
- А.А. Гиппиус. К истории сложения текста Новгородской первой летописи (1997)
«Твердочелый елефаньдин»: Слоны в древнерусской литературе и миниатюре
Иллюстрированные хроники и летописи XIII – XVII вв, доступные в сети Интернет