«Твердочелый елефаньдин»: Слоны в древнерусской литературе и миниатюре

Слон – одно из самых часто изображавшихся животных в древнерусской миниатюре и постоянный персонаж историй о дальних странах. Благодаря колоритной внешности, слон часто становился персонажем преданий на библейские темы, а его изображения включались в различные библейские сцены. Однако, поскольку слон животное экзотическое и на территории Руси его было не встретить, описания его свойств полны мифических подробностей, а изображения часто условны, иногда и вовсе не имеют ничего общего со своим прототипом. У слона могут отсутствовать большие уши, на ногах появляются когти, иной раз исчезает даже главная его черта – хобот.

Для обозначения животного у наших предков было несколько слов: это и слон, слово русское, и происходящие из от греческого: елефант, елефантос, елефаньдин. Этимология слова «слон» до сих пор не ясна, есть гипотеза, связывающая его с глаголом «прислоняться». Хотя эта версия, по-видимому, не верна, древнерусский автор «Физиолога» (книги об особенностях некоторых животных) обыграл схожее звучание этих слов, объясняя одно из вымышленных свойств этого животного:

«Естество же слонови таково есть. Аще падет, не может встати, не имать в колене млатея, но егда хощет спати, дубе ся вслонив, спит. Ловци же, видящее слоново естество, идут и подтрут и пилою мало, да пришед, вслонится слон, тогда же дуб падется, и начнет вопити, плачася. И слышав и, другый слон приидет помощи ему, и не могый возвести его, падется, и воскричита оба. И приидут 12, и ти не могут возвигнути лежащаго и паки вси возопиют. После же всех прииде малый слонок, и подврег то слон под лежащаго, и воздвигнет и»

«Малый слонок», то есть слоненок, «мысленный и разумный», поднимающий своим хоботом горько плачущих слонов, согласно толкованию, есть Христос, который воздвиг согрешившего и павшего Адама и его потомков.

Эта же особенность (естество) слона – отсутствие в ноге либо колена, либо коленного сустава – в старообрядческой литературе послужила сравнению слона с ленивым на поклоны человеком. Подобное описание встречается нам в «Слове о рассечении человеческого естества», удивительном произведении, где особенности характера человека сравниваются с повадками зверей. Если человеку присуща какая-либо черта животного мира, то автор утверждает, что человек – уже не человек, а животное. Вот что мы читаем о нашем слоне:

«Слон ноги имать ноги безколенныя и к стене прикланяся спит. Сице и человек, аще лениво поклоны пред Господем кладет и на стену восклоняся, неси человек, но слон».

Есть и еще одна вымышленная особенность слона. Слон, согласно преданию, не имеет желания к спариванию. Когда же наступает время завести потомство, слон и слониха отправляются к раю в поисках мандрагоры:

«Се же животный не имать смещению помышление, да аще хощет чадо сотворити, идет на восток близ породы. Есть же ту дуб маландрагорон глаголем. Идет же с женским полом мужа, и возмеши жена первее от древа снесть, и даст и мужю своему, играет с ним, дондеже и то вкусит, и яд, муж будет с женою, и абие во утробе приимет. И егда же время будет родити ей, вбредет в воду, дондеже вода взыдет до сесцю, и тако родит чадо на воде, и приидет к сесцема ея, и сосет сесця ея. Слон же хранит ю, болящю, змия ради, понеже враг есть змия слонови».

Интересно, что в славянском тексте мандрагора – это не небольшое растение, а дуб, то есть дерево. Параллель к этому вымышленному свойству животного приводится опять же из библейской истории: слон со слонихой – это Адам и Ева, а мандрагора – плод Древа Познания.

Почти невозможно представить себе миниатюру на сюжет «Сотворение мира» без изображения слона. Он попадает в сцены создания животных, сотворения Адама и Евы, наречения Адамом животных, Ноева ковчега. Такие изображения характерны как для русской, так и для западной традиции. Слоны из библейских сцен встречаются нам в Лицевом летописном своде (XVI в.), затем в многочисленных Синодиках, потом попадают и в народный лубок.

Подобные композиции характерны не только для книжной миниатюры. Существуют многочисленные фрески на те же самые библейские сюжеты с изображением слона. Примеры таких композиций известны еще в византийском искусстве (искусно написан слон на фреске со сценой наречения имен животных работы Феофана Критского в Метеорах), на Балканах (фреска монастыря в Молдовице). Оттуда изображения слона попадают и в русские образцы иконописи. Среди прочих животных подле Адама изображен слон в церкви Николы Надеина в Ярославле.

Попадает слон не только в миниатюры и фрески с сюжетами на библейские темы, но и в само описание библейских событий. Так, в Русском Хронографе 1512 года есть чудесное описание животных, приходящих к Адаму:

«Приведе же (Господь) ко Адаму всяко животно, по земли ходящее и по воздуху парящее, яко да примут имяна от него к естеством приличнаа. Приводяшеся лев зияющий, юнцем губитель, медведи грознооции и препестрии пардуси, елене пестрокожнии и частоопахиа лисица, елефаньдин тведочелый и юнець рогобивый, (…) пав златокрилный сияше пестротами многыми и златяшеся фреком и цветяше злато посреди, яко око сияюще, и яко вертоград благоцветущь перие укрошаху животное. Обступаху вся Адама, яко владыку раби, и окружаху и охоповаху родоначалника».

Твердочелый (то есть твердолобый) – один из эпитетов слона, иногда называли его и твердоперсым (крепкогрудым).

Слон, громадное животное, при этом поместившееся в Ноев ковчег, вызывает изумление у благочестивых писателей средневековой Руси. Автор Толковой Палеи, одного из самых авторитетных богословских произведений средневековья, восклицает: «Или кымь образом и слон вместися?» Слон становится очередной иллюстрацией Божественного величия.

Есть весьма любопытное, правда, уже фольклорное упоминание родича слона – мамонта – в истории о Всемирном потопе:

«Когда Ной выстроил свой корабль, то стал созывать зверей в ковчег, чтобы они не утонули. Зовет и мамонта.

– Иди в корабль, а то утонешь!

– Нет, я и так выплыву! – отвечает мамонт.

Понадеялся на свои силы мамонт. Когда потопа разлилась по земле, всплыл и мамонт. Сначала плавал хорошо, потом отяжелел; а в ковчег попасть уж нельзя – наглухо заперта дверь, да и дождь одолел. Бился-бился мамонт на воде, да и пошел ко дну.

Вот тебе и выплыл!»

Слоны попали и в описания священной истории, и в рассказы о дальних странах. Слонов в дикой природе Индии описывает и Косма Индикоплов и описывает даже некие слоновьи гибриды: телчеслона, на котором туземцы перевозят перец, и вепреслона, мясо которого вкушал сам мореплаватель. Козослона в Индии упоминает и автор «Физиолога», есть слон в чреде прочих диковинных животных и в «Сказании об Индийском царстве». Поп Иоанн, хвастаясь богатой фауной своего царства, перечисляет: «Родятся в моем царстве звери: слоны, дромадеры, крокодилы и двугорбые верблюды».

Слон – не только представитель дикой фауны, но и грозное оружие в борьбе с врагом. Боевые слоны, упоминаемые еще в Библии, часто изображались на иллюстрациях к Александрии, приключенческому роману о подвигах Александра Македонского.

Боевых слонов мы встречаем и в иллюстрациях Лицевого Летописного свода, созданного на Руси в эпоху Иоанна Грозного. Агрессивные слоны в то время казались обладателями неведомой мощи. Но есть у этих грозных животных и свои страхи, а боятся слоны, как известно, мышей. Представление это также известно со времен Средневековой Руси:

«Страшится (слон) вельми мыши, яже часто ему во уши входит, временем же и до смерти слона угрызает»

При всей той популярности, которая выпала на долю слонов в средневековой литературе и изобразительном искусстве, самих слонов привезли на Русь довольно поздно. Первое упоминание мы встречаем у Генриха фон Штадена, дипломата времени Иоанна Грозного, однако многие известия этого автора не лишены художественного вымысла. Между тем, в «Записках о Московии» он сообщает:

«Великому князю (то есть Иоанну Грозному) был подарен слон вместе с арабом, который за этим слоном ухаживал. Араб получал в Москве большое жалованье. Это подметили русские бражники (т. е. беспутные люди, пропойцы)... Вот этот-то араб был оклеветан и оговорен русскими вместе со своим слоном, что будто бы чума, о которой в Москве и не думали, произошла от него и его слона. Тогда араба и его слона сослали в опале в посад Городецкой. Араб умер там, и великий князь послал дворянина с наказом умертвить слона при помощи окрестных сох и посадских. Слон стоял в сарае, а кругом сарая был тын. Неподалеку от него схоронили араба. Тогда слон проломил тын и улегся на могиле».

Однако отсутствие возможности увидеть живого слона – это лишь одна из причин, по которой слоны на изображениях иногда не похожи на себя, ведь описания животного, сделанные даже теми, кто его увидел, порой бывают достаточно курьезны. Так, к петровскому времени относится следующее описание очевидца:

«Небывалое зрителище – превелий слон зверь. Имея нози длиною с человека толсты яко бревно, толстотелесен, недолог по высоте, безшерстен, великоглав, черновиден, горбоспинен, задопокляп, ступанием медведоподобен, от верхния губы имея (нарещи) нос или губа или хобот, яко рукав платна висящ до земли, им же яко рукою брашно и питье приимет, и согнув в уста своя отдаёт. От верхних зубов два зуба велики вне торчат сюду и сюду, уши имея велики, яко заслоны печныя, рожки малы, подобны агнчим, хвост подобен воловьему».

А в то же самое время с настоящего слона была сделана такая гравюра, которой не уступают в точности деталей и некоторые другие средневековые изображения.