Быть воином, особенно святым – дело непростое. Звание и облачение, лошади и оружие, благородство и высоконравственное отношение к людям – всё это вещи статусные, накладывающие обязательства и одновременно репрезентирующие силу в пространстве земной жизни, как духовную, так и физическую.
Иконография святого воина складывается из одежды, оружия и лошади. Воин (а иногда и архангел) облачается в плащ, тельник (рубаху), доспех с перевязью на грудине, штаны и сапоги (ноговицы). За спиной или в руках у изображённого помещается щит, а в качестве оружия мы найдём копьё со стягом или флажком, меч и лук с колчаном стрел.
Слева направо: 1) Фёдор Стратилат. Архангельск, 1581 г. 2) Чудо Георгия о змие. Новгород, XV в. 3) Явление Архангела Михаила Иисусу Навину. Ростов, Суздаль (?). Вт. четв. XIII в.
Редкий святой воин носит шлем или шляпу, но иногда на его голове можно различить диадему – металлический обруч с камнем – как, например, на владимиро-суздальской иконе св. Дмитрия Солунского, заказанной в начале XIII в. Всеволодом Большое Гнездо.
Считается, что на иконе – портрет князя-заказчика, постриженного и причёсанного в соответствии с тем, как могли стричься и причёсываться древнерусские князья в это время. «Дмитрий» восседает на роскошном троне и недружелюбно обнажает меч в сторону смотрящего. Справа же, над головой, мы видим ангела, преподносящего воину полноформатную корону – символ его власти.
Считается, что на иконе – портрет князя-заказчика, постриженного и причёсанного в соответствии с тем, как могли стричься и причёсываться древнерусские князья в это время. «Дмитрий» восседает на роскошном троне и недружелюбно обнажает меч в сторону смотрящего. Справа же, над головой, мы видим ангела, преподносящего воину полноформатную корону – символ его власти.
Слева: Дмитрий Солунский на троне. Владимиро-Суздальское княжество, начало XIII в. Справа: Дмитрий Солунский. Великий Новгород, XV в.
Периодически древнерусские князья брали себе имена святых воинов в качестве крестильных: Ярослав Мудрый – он же Георгий (Победоносец), Мстислав Великий – он же Фёдор (Стратилат/Тирон), Всеволод Большое Гнездо – он же Дмитрий (Солунский).
Особенное положение в этом кругу занимают св. Борис и Глеб – молодые княжичи, убитые в противостоянии Ярослава Мудрого и Святополка Окаянного в 1015-1017 гг. Будучи сыновьями Владимира Святославича – крестителя Руси – Борис и Глеб оказываются и князьями, и святыми, и воинам одновременно. Они канонизируются практически сразу же после смерти, в конце XI века, и в качестве русских святых оказывают огромное влияние на княжескую культуру XI-XV вв.: от имянаречения и формирования летописно-житийного предания об их гибели до строительства церквей и храмов в разных уголках Руси, в том числе Борисоглебского собора в Великом Новгороде, не уступающего Софийскому и построенному, как считается, на месте первой деревянной "тринадцатиглавой" Софии.
Впрочем, только несколько воинских атрибутов переходят Борису и Глебу с точки зрения иконографии: мечи, копья и лошади (когда князья изображаются конными). Ни доспеха, ни щитов у Бориса и Глеба нет – зато имеются княжеское одеяние, расписные плащи (корзно) и меховые шапки.
Особенное положение в этом кругу занимают св. Борис и Глеб – молодые княжичи, убитые в противостоянии Ярослава Мудрого и Святополка Окаянного в 1015-1017 гг. Будучи сыновьями Владимира Святославича – крестителя Руси – Борис и Глеб оказываются и князьями, и святыми, и воинам одновременно. Они канонизируются практически сразу же после смерти, в конце XI века, и в качестве русских святых оказывают огромное влияние на княжескую культуру XI-XV вв.: от имянаречения и формирования летописно-житийного предания об их гибели до строительства церквей и храмов в разных уголках Руси, в том числе Борисоглебского собора в Великом Новгороде, не уступающего Софийскому и построенному, как считается, на месте первой деревянной "тринадцатиглавой" Софии.
Впрочем, только несколько воинских атрибутов переходят Борису и Глебу с точки зрения иконографии: мечи, копья и лошади (когда князья изображаются конными). Ни доспеха, ни щитов у Бориса и Глеба нет – зато имеются княжеское одеяние, расписные плащи (корзно) и меховые шапки.
Слева: Борис и Глеб. Москва (Средняя Русь), XIV в. Справа: Борис и Глеб на конях. Москва/Псков, сер. XIV в.
Святые воины в Раю. Фреска ц. Спаса Преображения, Полоцк, 1156 г.
Примечательно, что тема распри и примирения Рюриковичей в жизни после смерти находит своё отражение не только в канонизации Бориса и Глеба, но и в росписи ц. Спаса Преображения Ефросиньевого монастыря в Полоцке.
На одной из фресок мы видим святых воинов в Раю, мирно прилегших отдохнуть под кроной дерева. Считается, что Ефросинья попросила изобразить таким образом своих родичей, князей Мстислава Великого (Фёдора) и Святослава Всеславича (Георгия) – непримиримых противников и врагов в реальной жизни.
История затяжного конфликта с полоцкими Рюриковичами начинается в 978 г., когда Владимир насильно берёт в жёны Рогнеду Рогволодовну. Именно от Рогнеды и Владимира в последствие происходят полоцкие князья Изяслав, Брячислав, Всеслав и, в конце концов, Ефросинья.
На одной из фресок мы видим святых воинов в Раю, мирно прилегших отдохнуть под кроной дерева. Считается, что Ефросинья попросила изобразить таким образом своих родичей, князей Мстислава Великого (Фёдора) и Святослава Всеславича (Георгия) – непримиримых противников и врагов в реальной жизни.
История затяжного конфликта с полоцкими Рюриковичами начинается в 978 г., когда Владимир насильно берёт в жёны Рогнеду Рогволодовну. Именно от Рогнеды и Владимира в последствие происходят полоцкие князья Изяслав, Брячислав, Всеслав и, в конце концов, Ефросинья.
И Брячислав, и Всеслав, их сыновья и внуки доставляли своим родственникам множество хлопот. О хлопотах этих можно было бы написать отдельный цил статей. Поэтому за четверть века до росписи полоцкого храма, в 1129-1130 гг. Мстислав Великий решает вопрос с полоцкими князьями радикально: захватывает их княжество, а пленных выдворяет из Руси в Константинополь.
Но распря между родичами ужасна, небесное стоит выше земного, а потому для инокини Ефросиньи так важно примирение между родственниками - её кровью и семьёй. Это примирение она и выражает в фреске.
Впрочем, чтобы рассказать о том, почему между
кланами Рюриковичей сложились такие
непростые отношения, пришлось
бы написать ещё одну
статью. А с этой
мы пока
закон
чи
м
Не зря же мой лик чудотворен: несколько слов о Николае Мирликийском
Загадки Дракулы у истоков русского фикшена