ЗЕЛО

«СТРАХ БОЖИЙ» В ЯРОСЛАВСКОЙ ИКОНЕ
«СТРАШНЫЙ СУД» КОНЦА XVII В.

Макарова Е.Ю.

(Ярославский художественный музей)

Страх Божий – одна из основных религиозных категорий средневековья. Содержание этого понятия сформировалось в Библии и определило взаимоотношения Бога и человека как беспрекословное следование Божественной воле ради спасения человеческой души. Современное толкование понятия «страх» скорее связано с чувством опасности, позволяющем избежать риска и сохранить жизнь. При более внимательном рассмотрении становится очевидным, что в обоих случаях главная причина страха – это осознание конца своего существования, страх смерти. Именно это делает тему Страха Божиего, как критерия нравственности в повседневной жизни, актуальной, выводя ее за рамки сугубо религиозного сознания. В древнерусском искусстве самым ярким воплощением образа Страха Божия как личной ответственности можно считать сюжет «Страшный Суд».
В иконография Страшного Суда зримо представлены конец света, Второе пришествие Христа, Суд над народами и торжество высшей справедливости. Эта композиция была хорошо известна, традиционно этот сюжет занимал всю западную стену в монументальных росписях храмов. Но, в силу особенностей древнерусского искусства, ярко выраженной эмоциональности он не имел, будучи объективной констатацией неизбежного развития событий. Эмоциональность предполагает оценочность и, следовательно, субъективность, которые проявляются в древнерусском искусстве лишь в позднее время.
Принято считать, что эта «новая религиозность» сформировалась в XVII в., когда осознание реальности сакрального вызвало изменение отношения к окружающей действительности [1, 143-160]. В этом обновленном мировоззрении появилось место для человека как личности с собственными мыслями, чувствами и эмоциями.
Искусство Ярославля переживало свой расцвет именно в это время, во второй половине XVII в. Вкусы заказчиков - купцов и посадских людей – оказывали влияние на религиозное искусство. Профессиональные мастера местной школы имели достаточно опыта, чтобы воплощать самые актуальные художественные задачи [2,130-136]. Поэтому, в поисках нового образа мысли и новых выразительных средств, придавших обновленное звучание традиционной композиции, мы обратились к ярославской иконе «Страшный Суд», написанной в конце XVII в. [3, 162-165].
Икона «Страшный Суд», конец XVII в. Собрание Ярославского художественного музея
В основе иконографии «Страшный Суд» лежит несколько литературных источников: ветхозаветные пророчества, Откровение Иоанна Богослова, многочисленные богословские толкования. Все они разделяют библейское утверждение о Страхе Божием как преклонении перед величием Создателя: «Да боится Господа вся земля; да трепещут пред Ним все живущие во вселенной, ибо Он сказал, - и сделалось; Он повелел, - и явилось» (Пс.33, 6-9). Поэтому в день Страшного суда, перед лицом Творца творение готово безропотно принять свою судьбу: «Нет подобного Тебе, Господи! Ты велик, и имя Твое велико могуществом. Кто не убоится Тебя, Царь народов?» (Иер. 10, 6-7).
Божественная Премудрость внушает страх своей непостижимостью и укрепляет веру во всесилие Творца: «страх Господень будет сокровищем твоим» (Ис. 33,6), «Начало мудрости - страх Господень» (Притч. 1,7).
Страх Божий вынуждает принять Божественные заповеди, исполнение которых становится залогом благополучной и долгой жизни на земле: «Блажен всякий боящийся Господа, ходящий путями Его! Ты будешь есть от трудов рук твоих… Жена твоя, как плодовитая лоза, в доме твоем; сыновья твои, как масличные ветви, вокруг трапезы твоей: так благословится человек, боящийся Господа!» (Пс. 128, 1-4). «Страх Господень прибавляет дней» - говорит пророк Соломон (Притч.10, 27).
Страх Божий дает спасение и после смерти, дарует вечную жизнь: «Страх Господень - источник жизни, удаляющий от сетей смерти» (Притч.14,27). Таким образом, Страшный суд становится испытанием Страха Божиего: каждый боящийся Бога и соблюдающий Завет спасается, а всех иных ждет страшная и справедливая расплата.
Не менее «страшной» является абсолютная чистота Божественного Суда делает невозможным любой обман и самообман. В Новом Завете эта идея известна как Притча о мытаре и фарисее: «Фарисей, став, молился сам в себе так: Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь: пощусь два раза в неделю, даю десятую часть из всего, что приобретаю. Мытарь же, стоя вдали, не смел поднять глаз на небо; но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошел оправданным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится» (Лк.18,9-14). Поэтому в катастрофе Страшного суда виделось начало светлого справедливого будущего: «В страхе пред Господом - надежда твердая, и сынам Своим Он прибежище» (Притч. 14,26).
Сложные морально-этические переживания обретают зримую форму, а следовательно и реальность, в иконах «Страшный Суд»: «Пришел великий день гнева Его, и кто может устоять?» (Откр. 17.1).
Образ Христа Судии страшен своей мощью и непреклонностью. Его изображение имеет бОльший размер, чем все остальные фигуры. Его облачения выделены особенным золотисто-розовым цветом Нового солнца, перед которым меркнут небесные светила. Божественный престол здесь – грозовые облака, представляющие Гнев Господен, а в руке Христа подобный молнии изображен огненный меч. Этим мечом будут разделены те, кто сможет вернуться в Рай, и те, кто будет этого лишен. Слова Христа «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью, и невестку со свекровью ее» (Мф. 10,34-36) можно рассматривать как страшное обещание, презреть кровное родство и судить каждого лишь по его делам не только при жизни, но и после смерти.
Фрагмент «Христос Судия»
Второе Пришествие Христа страшно как долгожданное и внезапное исполнение древних и новых пророчеств. Они начертаны в книгах в руках апостолов и подтверждают истинность происходящего. Слова, что казались полузабытыми обещаниями, становится реальностью: «Сие видех, яко в последния дни настанут времена люта» (2 Тим. 3, 1–5), «Се приидет Господь
во святых тьмах ангел своих» (Иуд. 1,14), «Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут» (2 Пет. 3,10), «Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить» (2 Кор. 5,10), «Бог всякой благодати, призвавший вас в вечную славу Свою» (1 Пет 5,10),  «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения» (2 Кор.1,3).

Фрагмент «Христос и апостолы»

При этом не меньший страх вызывают и радостные события, потому что в них сложно поверить. Это представлено в образах Адама и Евы, чье грехопадение возложило на человечество печать смерти. Поэтому именно прародители символизируют всё прощёное, искупленное человечество.  Адам и Ева изображены у подножия Божественного престола но, в отличие от других икон «Страшный Суд», на ярославской иконе смотрят друг другу в глаза и протягивают руки друг к другу. Они выглядят как любящие супруги, встретившиеся после долгой разлуки. Разделяющий их алый крест напоминает, что сделало возможной эту встречу – кровь Христа, пролитая на кресте, ставшая страшной ценой за спасение человечества.

Фрагмент «Адам и Ева»

Такие же страх, удивление и радость испытывают все мертвые, воскресающие по звуку ангельских труб. Они покидают могилы, их души вновь соединяются с телами. Поднятые из гробов, они протягивают руки ко Спасителю, восхваляя его всемогущество и милосердие, благодаря за возможность вновь увидеть солнечный свет.

Фрагмент «Земля и вода отдают своих мертвецов»

Во всеобщем восстании из мертвых особенно выглядят праведные монахи. Преподобные посвятили свои жизни служению Богу и получили награду за исполненные обеты - они возносятся на небеса, минуя общий Суд. В их глазах восторг и изумление: обретая ангельские крылья, они перерождаются в небесное, бесплотное существо. Это чудесное состояние вызывает сильные чувства, и автор иконы нашел прекрасное художественное выражение этого: в Раю человеческий облик обретает облако.

Фрагмент «Вознесение праведных монахов»

Единственный персонаж на иконе, взгляд которого обращен к зрителю – обнаженная фигура, образ человеческой Души на Суде.  Ангелы и бесы борются за обладание ею, и она более не принадлежит себе. Ее руки сложены на груди в жесте молчания, поэтому только взглядом она взывает к состраданию и милосердию. Под ее ногами извивается змей греха, поэтому ее положение неустойчиво. Чаши Судных весов еще не приняли окончательное положение, поэтому Душа испытывает смятение и Страх Божий перед лицом Господа.
Фрагмент «Человеческая Душа на Страшном Суде»
В композиции иконы все, имеющие Страх Божий, изображены рядом с Богом или по правую руку от Него. Это следует словам Евангелия «Когда же придет Сын Человеческий во славе Своей и все святые Ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов; и поставит овец по правую Свою сторону, а козлов – по левую»  (Мф. 25, 31-33)
 Все не побоявшиеся Бога расположены по Его левую руку и удаленными от Его престола. Святость Бога – одна из библейских основ. Божественная природа карает несправедливое и нечистое, подавляет зло: «Но не Ты ли издревле Господь Бог мой, Святый мой?...Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснение Ты не можешь…» (Авв. 1,12-13). Поэтому «противное Богу» безобразно, вызывает неприятие, чувство опасности и Страх Божий.
Например, в виде хищных чудовищ – Медведя, Леопарда, Грифона и Гидры - представлены языческие царства «Перское, Греческое, Римское и Македонское», которые, согласно пророчеству Даниила, будут повержены и уничтожены истинным Богом.
Фрагмент «Видение пророка Даниила»
Пугающе нелицеприятным изображен дьявол в Геенне огненной. Его престол - адский зверь, из пасти которого исходит змей Греха. Вокруг него танцуют бесы, представленные как падшие ангелы – без одежды, грязные, покрытые шерстью, со звериными лапами, с всклокоченными волосами, в развязных позах, ехидные и насмешливые. Это зрелище вызывает Страх Божий и почти парализует Иуду, изображенного сидящим в объятиях Ада. Уязвимость его обнаженной фигуры подчеркивается изображением когтистой дьявольской лапы, придерживающей его голову.
Фрагмент «Дьявол на адском звере»
Ад вызывает Страх. Он представлен как море огня, с вихрем языков всепожирающего пламени. На краю бездны, словно завороженный, стоит бес Блуда. Он изображен голым, с хвостом, и торчащими волосами, словно вставшими дыбом от испепеляющего дыхания Преисподней.

Фрагмент «Бесы на краю Геенны огненной»

Все бесы смертных грехов изображены вооруженными крюками-гарпунами, ранящими и цепляющими несчастных жертв. Они ведут себя нагло и непочтительно, раскачивают весы Суда и торжествуют, получая власть над погубленной душой, их бесовское веселие выглядит ужасающим.

Фрагмент «Бесы смертных грехов»

Пристальное внимание автор иконы уделяет изображению нечестивых народов, не убоявшихся Бога. В первую очередь, это иноверцы, не принявшие спасительность жертвы Христа. Они проявили не-мудрость, самонадеянность и легкомыслие и обрекли себя на вечные муки. Поэтому пророк Моисей, сорок лет ведший соплеменников в Землю Обетованную, изображен держащим иудея за бороду. Это в высшей степени оскорбительный жест, и не только в христианской культуре, выражение крайнего возбуждения чувств, одновременно и торжества, и отчаяния видеть гибель людей, которые сами отказались от спасения.
Фрагмент «Пророк Моисей указывает иудеям  на Спасителя»
Нечестивцы изображены опутанными бесовскими сетями, из которых невозможно освободиться. Они бросают обреченные взгляды на небо и низвергаются в вечный пламень. Изображение рядом с ними летящих в ад бесов - насмешка, тем более, бесы буквально сидят у них на головах обнаженными ягодицами, но и сочувствие, поскольку гибель божьих созданий не может вызвать радость у нравственного человека.

Фрагмент «Низвержение в ад немцев, арапов и кизилбашей»
И, если сострадание к несчастным - это проявление человечности, то крушение авторитетов выглядит страшно. В ад низвергаются неправедные монахи и архиереи, злоупотребившие властью и не вынесшие ее тяжести. Они, несмотря на духовный сан, стали добычей нечистого и лишились права на прощение.

Фрагмент «Низвержение в ад нечестивых монахов»

Участь грешников в Аду страшна. Они изображены нагими, лишенными человеческого достоинства и надежды на избавление. Детально разработанная изощренная система наказаний за грехи показывает неизбежность ответственности за дурные поступки.  Важно, что каждый из грешников страдает той же болью, которую причинил другим, и здесь к физическому страданию примешивается чувство запоздалого раскаяния.
Фрагмент «Мучение грешников в аду»
Осознание своего падения вызывает страх,  автор иконы очень выразительно изображает это: в буйстве адского пламени он размещает обнаженные человеческие фигуры, словно они уже поглощены огнем, но их жесты и выражения лиц показывают, что они по-прежнему чувствуют боль и отчаяние, потому что обречены на вечные муки по собственной вине.
Фрагмент «Раскаяние грешников в аду»
В этом очень динамичном повествовании почти незаметна одна фигура -  привязанный к столбу Милостивый блудник. О нем читаем в «Слове о некоем блуднике, иже милостыню творя, а блуда не остася», помещенном в Прологе: это человек, который за добрые дела был избавлен адских мучений, но за свои грехи лишен райского блаженства [4, 136]. Это не грешник и не праведник, оставленный на границе Рая и Ада и обреченный снова и снова обдумывать свою жизнь. Этот образ появился в иконах Страшного суда еще в XVI в., представляя новую оценку личности: противоречивой, но хранящей надежду на прощение. Избегая категоричного «праведник-грешник», Милостивый блудник символизирует большинство людей, и его образ словно призывает каждого задуматься о своей судьбе, пока не поздно что-то изменить.

Фрагмент «Милостивый блудник»

Таким образом, образ Страшного Суда показывает человеку его будущее и пробуждает в нем Страх Божий как ответственность за собственные поступки. В определенном смысле, это эквивалент современному понятию «совесть», преодоление животных мотивов и реакций. Обращение к зрителю, эмоциональное вовлечение его в повествование, стремление вызвать чувство сопричастности и чувство сострадания – результат большого мастерства иконописца, который делает понятными очень сложные вещи. Только высокое искусство способно затронуть самые потаённые душевные струны, заставить задуматься, честно взглянуть на самого себя и желать измениться к лучшему.
Список литературы:

1. Бусева-Давыдова И.Л. Культура и искусство в эпоху перемен. Россия семнадцатого столетия. М., 2008. С.143-160.
2. Болотцева И. П. Ярославская иконопись второй половины XVI-XVII веков. Ярославль, 2004. Стр.130-136.
3. Ярославский художественный музей. Каталог собрания икон. Том II. Иконы XVII‑ начала XVIII веков. Ч.2. Ярославль, 2012. С.162-165. Кат. 118.
4. Буслаев Ф. И. Изображения Страшного суда по русским подлинникам // Буслаев Ф. И. Сочинения. Т. 2. СПб., 1910. С. 136.